— Ты когда-нибудь бывал на Ржавых руинах? —спросила Тэлли. — Ну… раньше, когда был помладше?

— Прошлой зимой — почти каждую ночь.

— Зимой? — удивилась Тэлли.

— Мне нравится, когда развалины покрыты снегом, —объяснил Зейн. — Снег сглаживает острые углы, и вид становится нанесколько мега-елен дороже.

— О… — Тэлли помнила, как путешествовала позагородным краям ранней осенью и как ей тогда было холодно. — Наверное,заледенеть можно.

— Ни разу не смог никого уговорить слетать туда сомной. — Зейн прищурился. — Между прочим, когда ты рассказываешь оруинах, ты никогда не упоминаешь о том, что встречалась там с кем-то.

— С кем-то встречалась?.. — Тэлли закрыла глаза.

Она вдруг почувствовала, что теряет равновесие. Она припалак парапету балкона и сделала глубокий вдох.

— Да, — подтвердил свой вопрос Зейн. — Таквстречалась?

Пустой бокал выскользнул из пальцев Тэлли и упал в черноту.

— Посмотри вниз, — пробормотал Зейн с улыбкой нагубах.

Из темноты донесся звон, во все стороны от него, словноволны от брошенного в воду камешка, разбежался удивленный смех. Звукидоносились словно бы с расстояния в тысячу километров.

Тэлли сделала еще несколько глотков прохладного ночноговоздуха, пытаясь привести себя в порядок. Желудок выделывал жуткие выкрутасы.Какой стыд! Ее чуть не стошнило после каких-то пары-тройки бокалов шампанского!

— Все хорошо, Тэлли, — прошептал Зейн. —Расслабься и веселись.

«Глупость какая, — подумала Тэлли. — Чтобы кто-то велелмне веселиться». Но лицо Зейна, пусть даже ожесточенное пластикой, ужесмягчилось. Похоже, он и вправду хотел, чтобы Тэлли расслабилась.

Тэлли отвернулась от парапета, от края пропасти, завела рукиза спину и сжала ими поручень. На балкон вышли Шэй и Перис. Тэлли окружили ееновые друзья-«кримы». Она была защищена, она являлась частичкой компании. Ноони поглядывали на нее с опаской. Возможно, все сегодня ожидали от нее чего-тоособенного.

— Я ни разу никого там не видела, — сказалаТэлли. — Кто-то должен был прийти, но так и не пришел.

Ответа Зейна она не услышала.

Преследователь появился снова. Теперь он стоял напротивоположной стороне запруженного людьми балкона и смотрел на Тэлли в упор.Его глаза на миг блеснули — он словно дал понять, что заметил ее взгляд. Затемчеловек в костюме чрезвычайника повернулся и исчез посреди белых халатов«членов Комиссии красоты», пропал за гигантскими рисунками с изображениемосновных типов красавцев и красоток. И хотя Тэлли понимала, что поступает оченьи очень глупо, она бросила Зейна и всех остальных и стала проталкиваться черезтолпу. Она знала, что ни за что не сумеет совладать с собой, пока не выяснит,кто такой этот человек — «крим», чрезвычайник или просто свежеиспеченныйкрасавец. Она должна была понять, зачем кто-то дразнит ее этим чрезвычайником.

Тэлли протиснулась между ряжеными в белых халатах — иугодила в толпу ряженых толстяков. Некоторое время девушка толкалась среди них,перелетая от одного пухлого накладного живота к другому, как шарик в пинболе. Акогда все же вырвалась, путь ей преградила хоккейная команда почти в полномсоставе. «Хоккеисты» стояли на своих скай-коньках неуверенно, будто малыши.Тэлли бежала вперед, туда, где мелькала фигура в сером шелковом комбинезоне, нопробираться через коловращение толпы было не так-то просто. В общем, к томувремени, когда Тэлли добралась до центральной колонны, фигура в сером исчезла.

Глянув на табло над дверью лифта, Тэлли поняла, что кабинапоехала вверх. Чрезвычайник оставался в башне, но на каком этаже его искать?

А потом Тэлли заметила аварийный выход — ярко-красную дверь,испещренную надписями о том, что при ее открывании непременно сработаетсигнализация. За дверью была лестница. Тэлли огляделась по сторонам. Человек всером как в воду канул. Кто бы это ни был, он явно ушел по лестнице.Сигнализация не проблема, Тэлли обводила ее вокруг пальца миллион раз, покабыла уродкой.

Тэлли подбежала к двери и стала спешно отключатьсигнализацию. Руки у нее дрожали. Если, чего доброго, завоет сирена, взглядывсех присутствующих тут же обратятся на нарушительницу, поползут издевательскиешепотки. Кроме того, оглянуться не успеешь, как прибудут надзиратели и всехэвакуируют из башни. И преступная карьера Тэлли с треском накроется.

«Да, тот еще из меня „крим“, — думала девушка. —Какая же я преступница, если не могу сигнализацию отключить?»

Она резко толкнула дверь. Сирена даже не пикнула.

Тэлли вышла на площадку лестничной клетки. Дверь у нее заспиной захлопнулась, и шум вечеринки как отрезало. Во внезапно наступившейтишине Тэлли услышала стук собственного сердца и свое учащенное после бегадыхание. Под дверь просачивались ритмы музыки — бетонный пол подрагивал отбасов.

Человек в сером сидел на лестнице, на несколько ступенеквыше площадки.

— Выбралась-таки, — сказал он.

Маска была из тех, что меняют голоса до неузнаваемости.Тэлли поняла только, что чрезвычайник — молодой парень.

— Куда выбралась? На бал?

— Нет, Тэлли. За дверь.

— Да она не была заперта. — Она вгляделась вхрустальные глаза маски. — Ты кто?

— Ты меня не узнаешь? — Парень искренне удивился,будто она не узнала старого друга. Как если бы они были давно знакомы и онпостоянно носил эту маску. — На кого я похож?

Тэлли облизнула пересохшие губы.

— На чрезвычайника, — тихо сказала она.

— Правильно. Помнишь.

Она почувствовала, что незнакомец улыбается. Он говорил срасстановкой, тщательно подбирая слова, словно имел дело с умственно отсталой.

— Конечно, помню. Ты агент? Я тебя знаю?

Тэлли не смогла бы узнать никого из чрезвычайников. В еепамяти их лица слились в одну жестоко-красивую маску.

— Почему бы тебе не посмотреть? — спросилнезнакомец, но пальцем не пошевелил, чтобы снять маску. — Давай, Тэлли.

И тут она поняла, что происходит. Он ее испытывает.Проверяет, сумеет ли она сообразить, что означает костюм, догнатьчрезвычайника, обмануть сигнализацию. Все это было экзаменом. И вот теперьнезнакомец сидел напротив нее на ступеньках и ждал, хватит ли у нее смелостисорвать с него маску.

Тэлли терпеть не могла экзаменов.

— Отвяжись от меня, — процедила она сквозь зубы.

— Тэлли…

— Я не желаю работать на Комиссию по чрезвычайнымобстоятельствам. Я просто хочу спокойно жить в Нью-Красотауне.

— Я не…

— Оставь меня в покое! — рявкнула Тэлли, сердитосжав кулаки. Ее крик эхом отразился от бетонных стен.